Долгая смерть Лусианы Б. - Страница 20

Нагромождая одну отговорку на другую, я все больше чувствовал, что смешон, но Лусиана вовремя прервала меня.

— Есть одна вещь, которую ты можешь сказать, если не придумаешь ничего другого, — неожиданно уныло произнесла она. — Думаю, он уверен, что за это время я окончательно сошла с ума, поэтому ты можешь сказать, что разговаривал со мной, разговор тебя встревожил и теперь ты хочешь побеседовать с ним, так как у тебя создалось впечатление, будто я в полном отчаянии, считаю себя загнанной в угол, могу дойти до точки и предпринять что-нибудь против него. Я и правда тысячу раз думала опередить его, исключительно в целях самозащиты. И я бы это сделала, если бы у меня хватило храбрости или была возможность, как у него, остаться вне подозрений. Когда он услышит, что его жизнь в опасности, он обязательно захочет узнать больше.

Чужая одержимость всегда пугает и раздражает, но я вынужден был признать, что ее идея гораздо лучше тех, которые приходили мне в голову.

— Хорошо, — согласился я, — на крайний случай я буду иметь это в виду.

— Значит, ты позвонишь, прямо сейчас? Ну, пожалуйста. — Голос ее дрогнул. — Я не знаю, сколько у нас времени, но мне кажется, он вот-вот опять что-нибудь предпримет.

— Конечно, позвоню, я ведь обещал. Позвоню, поговорю с ним, и все прояснится.

Я повесил трубку и с раздражением посмотрел на записанный номер, словно его оставил кто-то чужой, не имеющий ко мне ни малейшего отношения. Поскольку ни одной ненужной бумажки под рукой не нашлось, я записал его в блокнот, под перечнем книг, которые собирался прочитать. И тут я понял, как мне следует поступить. Решение оказалось настолько простым, что я даже заулыбался. Ничего лучше не придумаешь. Это единственное, чему Клостер поверит. Я скажу, что собираюсь писать роман.

Глава 5

— Клостер?

— Да?

Глуховатый голос прозвучал неприветливо и немного нетерпеливо, будто звонок пришелся совсем некстати.

— Ваш телефон мне дал Кампари, — сказал я, готовый лгать на каждом шагу, если это будет необходимо, после чего назвал себя и выжидающе замолчал. Я подумал, не слишком ли рискую с самого начала, но на другом конце провода на мое имя никак не отреагировали. — Свои первые два романа я тоже опубликовал у Кампари, — добавил я, не слишком уверенный, что это послужит объяснением.

— Ах да, вы написали «Разочарование».

— «Дезертирство», — заметил я, несколько уязвленный, и, словно в оправдание, зачем-то произнес: — Это был мой первый роман.

— Ну конечно, «Дезертирство», теперь я вспоминаю. Любопытное название, слишком вызывающее для первого романа. Помню, я пытался угадать, как будет называться второй. «С поджатым хвостом»? Похоже, в то время вы читали одного Лиотара, поэтому вам хотелось всё бросить, ничего как следует не испробовав. Правда, в финале было что-то от «Утраченных иллюзий», или я не прав? Но в любом случае хорошо, что вы написали еще один. Как ни парадоксально, но почему-то все, кто в первом романе провозглашает это самое дезертирство, уход от мира, сетует на препятствия и тупики, потом непременно стремятся написать следующий. В вашем же случае я готов был об заклад побиться, что вы займетесь литературной критикой. И действительно, мне кажется, я видел ваше имя под какой-то рецензией, содержавшей целый набор колкостей. Я уверен, что не ошибся.

Выходит, он читал мою статью? Правда, по его тону с уверенностью ничего нельзя было сказать, но спасибо и на том, что сразу не повесил трубку.

— Да, пару лет я этим занимался, но писать никогда не переставал. Мой второй роман, «Азартные игроки», вышел в один год с вашим «Днем смерти», но, конечно, не пользовался таким успехом. После этого я написал еще два, — заметил я и опять против воли почувствовал себя уязвленным из-за того, что мои книги ему совсем неизвестны.

— Признаюсь, я не очень внимательно слежу за новинками, хотя и следовало бы. Но я рад за вас: из человека, проповедующего отказ от всего, вы превратились в плодовитого писателя. Однако вы наверняка звоните не потому, что хотите поболтать о своих или моих книгах.

— Как раз поэтому, — сказал я. — Дело в том, что я собираюсь писать роман на основе одной реальной истории…

— Реальной? — насмешливо перебил он. — Какие перемены! А я-то думал, вы презираете реальность и интересуетесь только рискованными лингвистическими экспериментами.

— Вы совершенно правы, — согласился я, решив смиренно переносить его выпады. — Новый роман будет сильно отличаться от написанных до сих пор, но мне хотелось бы изложить рассказанную мне историю очень точно, почти как хронику или репортаж. Правда, она настолько невероятна, что все равно никто не поверит в ее реальность, кроме, разумеется, действующих персонажей. Потому я вам и звоню, — заключил я и замолчал, ожидая его реакции.

— А я один из действующих персонажей? — Голос его звучал весело, но слегка недоверчиво.

— Я бы сказал, вы главный герой.

На другом конце провода повисло молчание, словно Клостер что-то почувствовал и готовился сменить игру.

— Понятно, — наконец произнес он. — И о чем же ваша история?

— О череде необъяснимых смертей, происходящих вокруг одного человека.

— Так это криминальная история? Пытаетесь вторгнуться на мою территорию? Но я не понимаю, — продолжил он после небольшой паузы, — как я могу быть ее героем. Или я следующая жертва? — Теперь его тон был наигранно встревоженным. — Я знаю, многие писатели вашего поколения мечтают увидеть меня в гробу, но я всегда полагал, что они желают этого исключительно в метафорическом смысле и не собираются переходить к прямым действиям.